Минздрав предлагает внести изменения к закону «О трансплантации органов и других анатомических материалов человека».

Если изменения будут приняты – медики смогут забирать на пересадку органы у умершего пациента, если он при жизни не написал заявление о соответствующем отказе. Но даже сами врачи неоднозначно относятся к возможным нововведениям.

Круглый стел, на котором медики, юристы и священники обсуждали возможность узаконивания в Украине трансплантации, прошел в Харьковском областном центре урологии и нефрологии им. В. И. Шаповала. Главный врач центра Владимир Лесовой – за нововведение, а страхи по этому поводу считает чистой воды спекуляцией.

– Закон был принят еще 20 лет назад, но пока ничего не сделано для того, чтобы он заработал, – возмущен заслуженный врач Украины. – Поэтому медики и вышли с предложениями, чтобы внести изменения в закон. Сегодня в стране применяется в основном только родственная трансплантация. Но, к сожалению, не все родственники могут отдать свой орган – не у всех есть нужная совместимость.

Пока в харьковском центре урологии и нефрологии обходятся «искусственной почкой» – гемодиализом. Но число больных, остро нуждающихся в пересадке органов, растет. По данным Владимира Лесового, за последние 10 лет количество мест в больнице для людей с острой или хронической почечной недостаточностью, которым необходима заместительная терапия (гемодиализ), увеличилось с 70 до 300. каждый год на обеспечение таких больных необходимыми препаратами тратится треть областного бюджета по медикаментам. Трансплантацию почки Владимир Лесовой считает экономически щадящим и благоприятным для лечения методом.

– Во всем мире пришли к тому, что трансплантация – это выход: другой технологии пока нет. Средняя продолжительность жизни трансплантата – 10 лет, – подчеркивает Владимир Лесовой. – У нас есть случаи, когда пациент жил с трансплантатом 20 и более лет. А в мире описаны случаи продолжительности жизни после пересадки органа 32 и 40 лет. При этом страдающие почечной недостаточностью могут надеяться на  искусственную почку. У пациентов с сердечной недостаточностью такой альтернативы нет.

Поэтому, по мнению Владимира Лессового, население не должны пугать «черными» трансплантологами, и разговоры о том, что пациента в больнице могут лишить органа, беспочвенны.

– Из тех, кто болен, частично подходят на трансплантацию лишь люди с заболеваниями головного мозга, – поясняет ученый. – Потому что для трансплантации в основном подходят только здоровые люди, а это небольшой процент людей. Поэтому речь идет о тех, кто погибает в автокатастрофах. Во многих странах, например, в США, при получении прав на вождение автомобиля человек расписывается в том, что  возражает или не возражает против забора органов после своей смерти.

Чтобы иметь законные основания на забор органов у умершего, нужно иметь 100% гарантию, что смерть наступила. А такой гарантии медики, судя по всему, пока предоставить не могут.

Диагностика смерти мозга должна стать в реанимационных отделениях обязательной процедурой, считает главный трансплантолог области, заведующий отделением трансплантации почки Харьковского областного центра урологии и нефрологии им. В. И. Шаповала Виталий Бублик.

– Поскольку смерть мозга означает смерть индивидуума, своевременно устанавливать такой диагноз – гуманный акт. После констатации смерти мозга операцию изъятия органов следует рассматривать как обычное медицинское мероприятие, а оставление жизнеспособных органов и их гибель – как медицинскую ошибку, – уверен Виталий Бублик.

И все же в законе есть пункты, которые смущают медиков.

– Мне ситуация с презумпцией согласия на трансплантацию непонятна, – признается главный нефролог Харьковской области доктор медицинских наук профессор Нина Андоньева. – Получается, что каждый человек при жизни должен сказать, согласен ли он, чтобы у него забрали внутренние органы, если с ним произойдет несчастье. С точки зрения морали, этических норм наше общество к этому не готово. Представьте психологическое состояние парня, который в 18 лет получает права на вождение, и фактически должен подписаться, что готов к смерти. Представьте психологическое состояние каждого из нас: после принятия закона мы должны будем постоянно думать о смерти. И что, заверенную у нотариуса бумагу придется постоянно носить с собой? А где гарантия, что эта бумага никуда не денется, когда человеку станет плохо или он потеряет сознание? Хотя, конечно, я понимаю и врачей.

По ее мнению, до принятия такого закона нужно точно знать, оборудованы ли медицинские учреждения, которым предназначено быть базами забора органов, оборудованием, которое четко могло бы констатировать смерть мозга. Главный трансплантолог области говорит, что базой забора органов в Харьковской области по постановлению Кабмина являются областная клиническая больница и городская больница скорой и неотложной медицинской помощи. Но в этих стационарах отрицательно относятся к забору органов. К примеру, врачей «неотложки», которую «назначили» базой для забора органов, тревожит и материальная, и юридическая сторона вопроса.

– Приборов, констатирующих смерть головного мозга, ни в реанимационных отделениях больницы скорой помощи, ни, думаю, ОКБ, на сегодняшний день нет, – говорит замглавврача Харьковской городской клинической больницы скорой и неотложной медицинской помощи им. проф. А.И. Мещанинова Андрей Козаченко. – Мало того, с развитием медицины критерии умирания меняются. Скажем, в прошлом веке смерть констатировали при отсутствии дыхания и сердцебиения, сейчас мы стали фиксировать электрическую активность мозга, и ориентируясь на эти показатели, решаем, умер человек или нет. Но главный момент – узость правового поля. Сегодня речь идет в первую очередь о донорах, которые погибли во время ДТП, потому что это молодые, здоровые люди. Но после смерти человека следует процедура установления ее причины, которую производит судмедэксперт после вскрытия. На это нужно получить разрешение прокурора. Отменить вскрытие тоже может только прокурор. Я не представляю, как судмедэксперту выполнять свою работу, если он получит тело, из которого изъяты органы.

– Любая смерть в ДТП или после операции в стационаре – это насильственная смерть. Насильственная смерть обязательно предусматривает осмотр судмедэксперта и последующую судебно-медицинскую экспертизу, – подтверждает начальник Харьковского областного бюро судебно-медицинской экспертизы Юрий Кравченко. – О даче заведомо ложного заключения эксперт предупреждается по всем статьям закона об уголовной ответственности. Но установить причину смерти человека, у которого изъяли органы, будет проблематично.

По мнению Юрия Кравченко, процедура трансплантации должна быть расписана до мелочей, чтобы правоохранительные органы могли проконтролировать законность действий медиков.

Православные священнослужители против трансплантологии не взражают – при условии добровольного согласия человека отдать свои органы после смерти.

– Отношение церкви к исцелению, к трансплантации одинаковое – положительное, – уверяет настоятель Александро-Невского храма Харьковской епархии протоиерей Петр Казачков. – Если донор хочет отдать органы другому человеку, который в них нуждается, – церковь это только одобрит. Думаю, благодарные люди будут Бога молить за человека, который спас им жизнь.